Юдоль - Страница 22

Веревок отыскалось немало, по крайней мере, до ста шагов во все стороны от центральной сосны на уровне колена были опутаны веревками все деревья. Большой пользы от скрытых под папоротником преград Кай не видел, но сейчас был важен даже временный выигрыш. На расстоянии трех десятков шагов вокруг сосны и телег был устроен вал из валежника, щедро просыпанный порохом, и два горшка с тлеющим огнем приготовлены на нижних ветвях той же сосны. Вдобавок среди товара Усити отыскались пяток капканов на крупного зверя и десяток на мелкого. Больше ничего острого найти не удалось, поэтому в последний перед закатом час все оставшиеся с обозом охранники и возницы рубили стволы молодых елей, забивали их в землю и острили им концы, пытаясь превратить холм в огромного ежа. Когда тьма поглотила все вокруг, им это почти удалось.

Места на ветвях заняли все, у кого отыскались луки, — Васа, Сай, Педан и трое намешцев вместе с оказавшимся вертким и цепким Усити. Прочих Кай разделил на два отряда и отвел вниз по пологому склону холма в оставленные проходы. С собой он взял восьмерых хиланцев, вооруженных мечами. В другом проходе притаился с огромным топором Таркаши и все девять гиенцев с пиками.

— А я? — спросила Каттими.

— Что ты? — не понял Кай и поморщился от напряженных смешков хиланцев.

— Мне тоже нужно что-нибудь! — растерянно прошептала Каттими. — Меч или копье… Мне приходилось махать мечом, отец учил меня. И я уже убивала тати! Я же рассказывала!

— Бегом, — медленно и отчетливо проговорил Кай. — За ельник к лошадям бегом. И носа оттуда не показывать! Все ясно?

— Пока что все, — прошипела Каттими, подтянула ремень, на котором без толку болтались кольца для меча и кинжала, и скрылась в наплывающем сумраке.

— Почему ты решил, что они полезут на холм через самую круть? — поинтересовался один из ветеранов, когда леденящий кровь голос рога отзвучал, кажется, всего лишь в паре лиг.

— Думаю, что они идут по метке, — объяснил Кай. — Метку оставил Такшан. Сейчас она на верхушке сосны. Чего им бояться? Или думаешь, что они в рог от страха дудят? Это они на нас страх нагоняют. По метке, по метке они идут. Это как в темноте идти на огонь, днем посмотришь, как продирался, диву дашься.

— Такшан? — удивился второй ветеран. — Неужели предал, мерзавец?

— Предал? — удивился Кай. — По мне, так любой, что живым товаром торгует, предатель своего племени. Но Такшан не предатель. Он враг. Или ты думаешь, что он человек?

— Так он сам разве не говорил, что полукровка? — воскликнул первый. — Ну да, брови как у кусатара, и ручищи велики, но все ж таки не до колен!

— Полукровок от связи с тати не бывает, — процедил сквозь зубы Кай. — Бывало, насиловали селянок в горных деревнях и кусатара, и лами, и наоборот случалось, да только что-то ни одна из пострадавших, насколько я знаю, не понесла. Если он и полукровка, то от соития кусатара и лами. Нет, приятель, тати — это совсем другая порода. Много дальше от человека, чем тот же осел от лошади.

— Это точно, — прошептал один из ветеранов. — И вот мы тут как ослы, только они не как лошади, а как волки. И вправду, какое уж там потомство…

Тати полезли на холм за полночь, но они не ждали своего часа, просто оказались дальше, чем слышалось поначалу. Когда до них и в самом деле осталась лига, рог звучал уже так, что звенело в ушах. А потом раздался топот. Топот не десятков, а как бы не сотен ног. И позвякивающие удары в бубны, и бой барабанов. И тяжелое дыхание, но не от тяжести дороги, а от тяжести тел. И глаза. Сотни глаз, которые помаргивали красным в тон тлеющего углями неба.

— Точно так же было восемнадцать лет тому назад за Хапой, когда загоняли кусатара в их норы, — прогудел над ухом Кая один из ветеранов. — Хорошо они бьются. До последнего идут вперед.

— Ну то они башни свои обороняли, а то на чужой земле озоруют, — с дрожью прошептал другой.

— Это ты зря, браток, — загундосил еще кто-то, — всю эту землю они считают своей. У них в языке даже слова такого — «люди» — нет. Всех нас называют ворами. И не только нас, но и мугаев с Гиблых земель, и лапани с Холодных песков, и даже некуманза из Дикого леса, хотя уж те-то вроде как исконные…

Холм словно ожил, запыхтел, зашевелился. Зашуршал папоротник, послышалось падение тел, оступившихся на первой веревке, затем взревел кто-то, попавшийся в капкан, поднялся вой наткнувшихся на заостренные колья, и началось. Зафыркали луки, первые стрелы нашли цели, рев слился с визгом, какой-то тонкий голосок запричитал, затянул что-то высокое и невыносимое, кто-то зарычал, как рычит зверь, и вот уже затрещала полоса валежника под ногами первых тати.

— Стоять! — рявкнул Кай на подавшихся было вперед ветеранов. В отличие от них он видел почти все, пусть даже различал нападавших по силуэтам. Неясно, что творилось на крутой стороне холма, но с его западной стороны к верхушке подбирались десятки тати. Некоторые ему казались похожими на того же Такшана, некоторые были странно худыми и гибкими, промелькнуло несколько коротышек и, что заставило Кая похолодеть, два или три великана, каждый из которых мог бы перешагнуть через ту же подводу, не подпрыгивая. Впрочем, нет. Роста-то великаны были большого, но длиной ног похвастаться не могли. Главное, что ни у кого из тати не было луков. Но дротики! У них были дротики!

— Мейкки! — зашипел на ухо Каю один из ветеранов. — Мейкки с ними. Звери, великаны с Северного Рога. Конечно, с палхами даже они не сравнятся, но все равно. Эх, этакую тушу так легко не зарубишь. Ну будут они жечь валежник или нет? Уж и до телег добрались!